Джиду Кришнамурти
Первая и последняя свобода
Первая и последняя свобода
МОЖЕТ ЛИ МЫШЛЕНИЕ РАЗРЕШИТЬ
НАШИ ПРОБЛЕМЫ?
Мысль не разрешила наши проблемы, и я не думаю, что когда-либо разрешит. Мы
положились на интеллект, который укажет нам выход из наших сложностей. Чем
хитрее, отвратительнее, коварней интеллект, тем больше разнообразие систем,
теорий, идей. А идеи не разрешают ни одной из наших человеческих проблем;
никогда не разрешали и никогда не разрешат. Ум – не решение проблемы; путь
мысли, очевидно, не выход из наших трудностей. Мне кажется, что мы должны сперва
понять процесс мышления, и, может быть, смочь выйти за его пределы – ибо, когда
мысль прекратится, мы, возможно, будем в состоянии найти путь, который поможет
нам разрешить наши проблемы, не только личные, но и общественные.
Мышление не разрешило наших проблем. Умники – философы, учёные, политические
лидеры – не разрешили на самом деле ни одной из наших человеческих проблем,
которые заключаются во взаимоотношениях между вами и другим, между вами и мной.
До сих пор мы пользовались умом, интеллектом, чтобы помочь себе исследовать
проблемы и надеясь, таким образом, найти их решение. В состоянии ли мысль
когда-либо устранить наши проблемы? Не свойственно ли мысли – если это не
лабораторная, не положенная на чертёжную доску мысль – не свойственно ли ей
стремление к самосохранению, к бесконечному продолжению самой себя, не
обусловлена ли она? Не является ли активность мысли –эго(само)центрической
активностью? И может ли такая мысль когда-либо разрешить хоть какую-нибудь из
проблем, которые сама эта мысль и создала? Может ли ум, который создал эти
проблемы, разрешить то, что он сам же и породил?
Несомненно, мышление – это реакция. Если я задаю вам вопрос, вы отвечаете на
него – вы реагируете согласно своей памяти, своим предвзятым мнениям, своему
воспитанию, своей природной среде, согласно всему заднему фону своей
обусловленности; вы отвечаете соответственно всему этому, вы мыслите
соответственно всему этому. Центром этой фоно образующей обусловленности
является «я» в процессе действия. До тех пор пока этот фон не понят, до тех пор
пока этот мыслительный процесс, это «само», которое создаёт проблемы, не понято
и ему не положен конец, мы обречены на конфликт, внутренний и внешний – в мысли,
в чувстве, в действии. Никакое решение любого рода, каким бы умным, каким бы
продуманным ни было оно, никогда не может положить конец конфликту между
человеком и человеком, между вами и мной. Понимая это, осознавая, как и из
какого источника возникает мысль, мы спрашиваем тогда: «Может ли мысль
когда-либо прийти к концу?»
Вот одна из проблем, не так ли? Может ли мысль разрешить наши проблемы?
Размышляя над проблемой, решаете ли вы её? Любая проблема – экономическая,
социальная, религиозная –разрешалась ли она когда-либо реально с помощью
мышления? Чем более вы размышляете над какой-нибудь проблемой в своей
повседневной жизни, тем более сложной, неразрешимой, неясной становится она.
Разве не так происходит в нашей реальной, повседневной жизни? Вы можете,
продумывая некоторые аспекты проблемы, более ясно увидеть точку зрения другого
человека, но мысль не в состоянии увидеть всю полноту и целостность проблемы –
она может видеть её только частично, а частичный ответ – неполный ответ,
следовательно, это не решение.
Чем более мы размышляем над проблемой, чем более мы исследуем, анализируем и
обсуждаем её, тем более сложной становится она. Так возможно ли смотреть на
проблему всеобъемлющим, целостным взглядом? Как это возможно? В этом-то, мне
кажется, и заключается наша главная трудность. Наши проблемы всё множатся – тут
и надвигающаяся угроза войны, и всевозможные раздоры в наших взаимоотношениях, –
и как же нам понять всё это исчерпывающим, всеобъемлющим образом, как целое?
Очевидно, эти проблемы могут быть разрешены только когда мы смотрим на них как
на целое – не как на что-то изолированное, разъятое на части. Когда возможен
такой целостный взгляд? Несомненно, он возможен только когда процесс мышления –
имеющий своим источником «я», «само», задний план традиции, обусловленности,
пристрастий, надежд, отчаяния, – когда процесс мышления пришёл к концу. Можем ли
мы понять своё «само», не анализируя, но видя его как оно есть, осознавая его
как факт, а не как теорию – не стремясь уничтожить «само» для того чтобы достичь
какого-то результата, но видя не прекращающуюся ни на минуту активность «само»,
«я»? Можем ли мы смотреть на него без всякого поползновения разрушить или
поощрить его? Вот проблема, не правда ли? Если в каждом из нас не будет
существовать центра «я», с его желанием власти, положения, авторитета, с его
стремлением к самосохранению и к вечному продолжению себя - с нашими проблемами,
несомненно, будет покончено!
«Само» – проблема, которую не в состоянии разрешить мысль. Здесь должно быть
осознавание, которое рождается не из мысли. Осознавать, без осуждения или
оправдания, деятельность «само» – просто осознавать – этого достаточно. Если вы
осознаёте, для того чтобы найти как решить проблему, для того чтобы видоизменить
её, для того чтобы получить результат, – то это всё ещё в поле «само», «я». До
тех пор пока мы ищем результат, будь то с помощью анализа, будь то с помощью
осознавания, будь то с помощью постоянного исследования каждой мысли – мы всё
ещё находимся внутри поля мысли, то есть внутри поля «само», «я», эго, назовите
как хотите.
До тех пор пока существует активность ума – любви, несомненно, быть не может. А
будь любовь, у нас не будет социальных проблем. Но любовь не что-то такое, чего
можно достичь, что можно приобрести. Ум может стремиться приобрести её, как
новую мысль, новую побрякушку, новый образ мыслей; но до тех пор пока любовь –
достижение мысли, ум не может быть в состоянии любви. До тех пор пока ум
стремится быть в состоянии, в котором отсутствует жадность, он, несомненно, всё
ещё жаден, не правда ли? Подобным же образом, до тех пор пока ум хочет, желает
испытать и практиковать состояние, в котором есть любовь, он, несомненно,
отрицает это состояние, разве не так?
Когда мы видим эту проблему, эту сложную проблему жизни, и осознаём процесс
своего собственного мышления, и понимаем, что оно в действительности ведёт в
никуда – когда мы глубоко понимаем это, тогда, несомненно, появляется то
состояние разума, который не есть индивидуальный разум или коллективный разум.
Тогда проблема взаимоотношения личности и общества, личности и какого бы то ни
было сообщества, личности и действительности перестаёт существовать; ибо тогда
есть только разум, который ни личен, ни безличен. Он не результат; он возникает
лишь когда мы понимаем, целиком и полностью понимаем весь процесс мышления, не
только на сознательном уровне но также, и на более глубоких, скрытых уровнях
сознания.
Для того чтобы понять любую из этих проблем, нам надо обладать очень спокойным
умом, очень тихим умом, чтобы ум мог смотреть на проблему, не вмешивая никаких
идей или теорий, не отвлекаясь ничем. Вот одна из наших трудностей – мысль,
становящаяся фактором отвлечения. Когда я хочу понять, рассмотреть что-то, я не
должен размышлять о нём – я должен смотреть на него. Как только я начинаю
размышлять, как только у меня появляются идеи, мнения о нём, я уже нахожусь в
состоянии отвлечения внимания, смотрю мимо той вещи, которую должен понять. Так,
при наличии проблемы мысль становится отвлекающим фактором – мысль, являющаяся
идеей, мнением, суждением, сравнением, – а это мешает нам смотреть и, таким
образом, понимать и решать проблему. К сожалению, для большинства из нас мысль
стала неимоверно важна. Вы говорите: «Как могу я существовать, жить не мысля?
Как могу я оставлять свой ум пустым?» Иметь пустой ум означает для вас
находиться в состоянии ступора, идиотии, и ваша инстинктивная реакция –
отвергнуть это состояние. А ведь несомненно, что ум, который совершенно спокоен,
ум, который не отвлекается своими собственными мыслями, ум, который открыт, –
такой ум может смотреть на проблему очень прямо и очень просто. И эта
способность смотреть на свои проблемы, не отвлекаясь ничем, – вот единственное
решение. Для этого и должен существовать тихий, спокойный ум.
Такой ум – не результат, не конечный продукт духовной практики, медитации,
самоконтроля. Он возникает не благодаря какой-то форме дисциплины, или
принуждения, или сублимации; он возникает без всякого усилия «я», мысли; он
возникает, когда я понимаю весь процесс мышления – когда я вижу факт, ни на йоту
не отвлекаясь от него. В этом состоянии полного покоя ума, который совершенно
тих, появляется любовь. И одна только любовь может решить все наши человеческие
проблемы.
ФУНКЦИЯ УМА
Когда вы наблюдаете за вашим умом, вы всматриваетесь не только в так называемый
верхний слой, вы одновременно бдительно наблюдаете подсознание; вы видите
фактическую деятельность ума, не так ли? Только таким образом вы можете вести
исследование. Не пытайтесь внушить уму, что он должен был бы думать, что он
должен был бы делать и так далее, – это свелось бы просто к высказыванию
определённого утверждения. То есть если вы говорите, что ум должен быть таким и
не быть чем-то иным, то вы прекращаете всякое исследование и всякое мышление;
или если вы цитируете некий высокий авторитет, вы опять-таки прекращаете
мышление, ведь так? Если вы ссылаетесь на Будду, Христа или XYZ, мышление
заканчивается, прекращается стремление выяснить и вести исследование. Так вот,
человеку следует остерегаться этого. Вы должны отбросить все эти тонкие уловки
ума, если вы хотите исследовать проблему деятельности «само», нашего «я», вместе
со мной.
В чём функция ума? Чтобы выяснить это, вам нужно знать, как фактически действует
ум. Что делает ваш ум? Все его действия – это процесс мышления, не так ли? Вне
этого ум не существует. Пока ум не мыслит, сознательно или подсознательно,
мышления нет. Нам необходимо выяснить, что предпринимает в отношении наших
проблем тот ум, которым мы пользуемся в нашей повседневной жизни, и также тот
ум, который для большинства из нас является подсознанием. Мы должны видеть ум
таким, каков он есть, а не таким, каким мы хотели бы, чтобы он был.
Так вот, что представляет собой ум, когда он функционирует? Фактически это
процесс изолирования, не так ли? В основном именно это является деятельностью
мысли. Мышление – вид изолирования, которое всё же остаётся при этом
коллективным. Когда вы наблюдаете за своим собственным мышлением, вы можете
убедиться, что это процесс изолирования, фрагментации. Вы мыслите в соответствии
с вашими реакциями, с процессом памяти, вашего опыта, ваших знаний или ваших
верований. Вы реагируете в зависимости от всего этого, верно? Если я говорю, что
должна произойти коренная революция, вы немедленно реагируете. Вы будете
возражать против слова «революция», если у вас имеются значительные
капиталовложения, духовные или какие-либо иные. Таким образом, ваша реакция
будет зависеть от ваших знаний, от вашей веры, от вашего опыта. Это вполне
очевидный факт. Есть разные формы реакций. Вы говорите: «Я должен испытывать
братские чувства», «Я должен сотрудничать», «Я должен быть дружелюбным», «Я
должен быть умным» и так далее. Чем является всё это? Всё это реакции; но
основная реакция мышления – процесс изолирования. Вы следите за процессом вашего
собственного ума, каждый из вас, что означает – отслеживаете своё собственное
действие, веру, знание, переживание, опыт. Всё это даёт ощущение безопасности,
не так ли? Всё это создаёт безопасность, придаёт силы процессу мышления. Этот
процесс, в свою очередь, придаёт силы «я», независимо от того, называете вы это
«я» высоким или низким. Все наши религии, все социальные санкции, все наши
законы поддерживают индивида, индивидуальное «я», «само», разделяющее действие;
и как противоположность этому существует тоталитарное государство. Если вы ещё
глубже вникнете в подсознание – там работает тот же самый процесс. Мы видим, что
коллектив находится под влиянием окружающей среды, климата, общества, отца,
матери, деда. И тут снова присутствует стремление утверждать себя, доминировать,
господствовать как индивидуальность, как «я».
Не является ли функция ума, каким мы его знаем, посредством которого мы
действуем ежедневно, процессом изолирования? Не стремитесь ли вы к
индивидуальному спасению? Вы в будущем станете кем-то значительным; или ещё в
этой жизни вы будете великим человеком, великим писателем. Все наши устремления
направлены на то, чтобы выделить себя. Может ли ум делать что-либо, кроме этого?
Может ли мышление действовать, не разделяя, не сосредотачиваясь только на себе
самом, действовать не фрагментарно? Это невозможно. Мы преклоняемся перед умом,
он имеет чрезвычайно важное значение. Разве вы не замечали, какую важную роль вы
начинаете играть в обществе, как только вы овладели некоторыми ловкими приёмами,
приобрели немного информации и знаний? Вы знаете, как вы преклоняетесь перед
теми, кто обладает более развитым интеллектом, - перед юристами, профессорами,
ораторами, великими писателями и исследователями! Вы культивировали интеллект и
ум.
Функция ума – быть разделяющим; иным ваш ум не существует. Развивая этот процесс
на протяжении столетий, мы обнаруживаем, что мы не можем сотрудничать; нас
приводит в движение, заставляет действовать только авторитет или страх,
возникающий на почве экономической или религиозной. Если таково фактическое
состояние не только поверхностного сознания, но и более скрытых, более глубоких
слоев, наших мотивов, намерений, наших устремлений – как может существовать
сотрудничество? Как может быть разумное объединение, чтобы совместно что-то
делать? Поскольку это почти неосуществимо, религии и организованные социальные
партии в принудительном порядке навязывают индивидам определённые формы
дисциплины. И тогда только, под воздействием этой дисциплины, люди объединяются
для совместной работы.
Пока мы не поймём, как уйти за пределы этого вносящего разделения мышления,
этого процесса, придающего особое значение «я» и «моё», независимо от того, в
коллективной ли это форме или в индивидуальной – мира у нас не будет; мы будем в
постоянном конфликте и войнах. Наша проблема – как положить конец разделяющему
процессу мысли? Может ли мысль когда-нибудь разрушить «само» – мысль, будучи
процессом вербализации и реакции? Мысль – это только реакция, ничего кроме
реакции; мысль не что-то творческое. Может ли такая мысль сама прийти к концу?
Вот что мы пытаемся выяснить. Когда я думаю в направлениях: «Я должен дисцип
линировать себя», «Я должен мыслить лучше», «Я должен быть этим или тем», –
мысль заставляет себя, принуждает себя, дисциплинирует себя быть чем-то или не
быть чем-то. Не есть ли это процесс изолирования? Это, следовательно, не
объединяющая разумность, разум, действующий во всей полноте и целостности,
единственно от чего и может существовать сотрудничество.
Как вам прийти к концу мысли? Или, скорее, как мысль, изолированная,
фрагментарная и частичная, приходит к концу? Разрушит ли её ваша так называемая
дисциплина? Вполне очевидно, что за все эти долгие годы вы не добились успеха,
иначе вы бы не были здесь. Пожалуйста, исследуйте процесс дисциплины, который
представляет собой только процесс мысли, в котором имеется подчинение,
подавление, контроль, господство – действующие на подсознание, что закрепляется
по мере того, как вы становитесь старше. Всё, что вы предпринимали на протяжении
долгого времени, ни к чему не привело; вы должны были прийти к выводу, что
дисциплина, несомненно, не является процессом, разрушающим «само». «Само» не
может быть разрушено дисциплиной, поскольку дисциплина является процессом,
укрепляющим «я», «само». А между тем все ваши религии поддерживают её; все ваши
медитации, ваши утверждения основаны на ней. Может ли знание разрушить «само»?
Разрушит ли его вера? Иными словами, может ли что-либо, предпринимаемое нами
сейчас, может ли какая-либо наша нынешняя деятельность, имеющая целью добраться
до корней «само», – может ли что-либо из всего этого привести к успеху? Не
является ли всё это растратой энергии в мыслительном процессе – в процессе
изолирования, реакции? Что вы предпримете, когда вы глубоко, до конца поймёте,
что мысль не может положить себе конец? Что тогда произойдёт? Наблюдайте,
отслеживайте себя. Когда вы полностью осознали этот факт – что происходит? Вы
понимаете, что любая реакция обусловлена и что из-за обусловленности не может
быть свободы либо в начале, либо в конце – а свобода всегда в начале, не в
конце.
Когда вы понимаете, что любая реакция есть форма обусловленности и потому даёт
продление «само» различными способами, – что происходит фактически? У вас должна
быть полная ясность в этом вопросе. Вера, знание, дисциплина, опыт, весь процесс
достижения результата или цели, амбиции, честолюбие, стремление стать кем-то или
чем-то в этой жизни или в будущей жизни – всё это процесс изоляции, приносящий
разрушение, бедствия, несчастье, войны, от которых нельзя убежать путём
коллективного действия, как бы вам ни угрожали концентрационными лагерями и тому
подобным. Осознаёте ли вы этот факт? В каком состоянии ум, который говорит: «Это
так», «Это моя проблема», «Это в точности то, что я собой представляю», «Я вижу,
что могут делать знание и дисциплина, что делает честолюбие»? Несомненно, если
вы видите, понимаете всё это – в работе уже совсем иной процесс.
Мы видим пути интеллекта, но мы не видим пути любви. Путь любви не может быть
найден с помощью интеллекта. Интеллект, со всеми его разветвлениями, со всеми
его желаниями, амбициями, устремлениями должен прийти к концу, чтобы любовь
могла войти в жизнь, существовать. Разве вы не знаете, что когда вы любите, вы в
совместном действии, вы не думаете о себе. Это высочайшая форма разума – не
когда вы любите с позиций превосходства или когда вы занимаете хорошее
положение, здесь только страх и ничего более. Когда вы заинтересованы, не может
быть любви; здесь только процесс эксплуатации, порождённый страхом. Так что
любовь может обрести бытие только когда ум в отсутствии. Поэтому вы должны
понять весь процесс ума, функцию ума.
Только когда мы познаём, как любить каждому каждого, может быть сотрудничество,
только тогда может быть разумная деятельность, проводящаяся совместно над любым
вопросом. Только тогда есть возможность выяснять, что такое Бог, что такое
истина. Сейчас мы пытаемся выяснять истину с помощью интеллекта, подражанием –
это идолопоклонство. Только когда мы отбросим полностью, путём понимания, всю
структуру «само», «я», только тогда то, что вечно, что вне времени, что
неизмеримо может обрести бытие. Вы не можете подойти к нему; оно приходит к вам.
|
